Тайны Парижа. Том 1 - Страница 116

116

Начали искать графа Степана. Но граф исчез. После безуспешных поисков по парку виконт де Керизу спросил дядю, как же им поступить.

— Честное слово, — отвечал старый дворянин, эгоист, как и все пожилые люди, — самое лучшее уехать. У графа есть верховая лошадь, он нас догонит.

«Или останется здесь», — подумал виконт, знавший о любви молодого русского и предположивший по этому исчезновению, что у него предстоит свидание с госпожою Сент-Люс.

Между тем баронесса тоже начала удивляться, что не видать ни маркиза де Ласи, ни графа Степана.

— Граф ревнует, — решила она, — и, верно, поссорился с маркизом.

Это предположение вместо того, чтобы испугать ее, было ей приятно. Такой бессердечной женщине, как она, было лестно, что двое молодых людей ушли с бала, чтобы шпагою завоевать ее любовь. Однако, продолжая размышления, она рассчитала, что они не могут драться среди ночи; и если бы даже предположить, что один из них вызвал своего соперника, то, во всяком случае, дуэль должна состояться не раньше, как на следующий день.

«Быть может, — подумала она, — граф, взбешенный моей холодностью, уже давно уехал».

Но отсутствие де Ласи было труднее объяснить.

Баронесса Сент-Люс, как мы уже видели, была очень капризна: она каждый день меняла поклонников. Однако ухаживания графа она принимала целый месяц, и это было уже слишком. Путешествие в Бретань было последнею главою их романа, хотя баронесса не рассчитывала на Гонтрана. Последний произвел на нее сильное впечатление. Его красота, приключения, дуэли возвели его в герои в воображении капризной и увлекающейся молодой женщины; утренняя охота поставила его на еще более высокий пьедестал. Два раза, благодаря случайности, граф Степан должен был разыграть в его присутствии второстепенную роль, а этого женщина никогда не прощает любимому человеку.

— Если кто не охотник, тот не должен охотиться, если же видишь любимую женщину в опасности, то хоть загони свою лошадь, но приезжай вовремя, чтобы спасти ее. Это вполне логичное рассуждение баронессы Сент-Люс объяснило ее поведение в течение дня. Граф, трагического конца которого она и не подозревала, окончательно упал в ее мнении.

Керизу уехали. Что же касается барона де Ласи, то он уже давным-давно потребовал свою лошадь и, мало заботясь об отсутствии племянника, уехал домой.

Скоро баронесса Сент-Люс и Наика остались совершенно одни. Баронессу сильно интересовало: куда девался Гонтран? Неужели он действительно дрался с графом? Но ведь в таком случае он может быть убит! Эта мысль испугала госпожу Сент-Люс. Она уже любила маркиза, насколько была способна любить, и в продолжение бала составляла планы новой интриги. Она предположила, что если дуэль состоялась, то капитан Ламберт должен был знать о ней что-либо, и потому захотела расспросить его. Начали искать полковника, как раньше искали Гонтрана и графа, но нигде не нашли.

«Более нет сомнения, — подумала она, — они дерутся».

Она вспомнила, что в Керлоре есть оружейная зала. Чтобы проверить свое предположение, она поднялась во второй этаж.

В эту залу входили редко, и баронесса решила, что малейший беспорядок убедит ее в справедливости ее предположения. И она не ошиблась: полковник и граф, выходя, забыли закрыть дверь залы… все сомнения баронессы Сент-Люс рассеялись.

Конечно, если бы де Ласи был ее возлюбленным, хотя бы в течение двух недель, она не стала бы так беспокоиться о его дуэли с графом, как не тревожилась раньше о маркизе П., который дрался с виконтом Ральфом. Но она мечтала о любви Гонтрана и пока еще не пользовалась ею. Этого было достаточно, чтобы она почувствовала сильнейшее беспокойство. В течение часа она ждала с трепещущим сердцем в большой зале Керлора; ее волнение усилилось, и она почувствовала потребность отвлечь свои мысли, материнское чувство заговорило в ней. Она подумала, что если поцелует спящего маленького Гектора, то успокоится. Она прошла в свою комнату вместе с Нанкой.

Бросив перчатки и веер на стул, она тотчас же отправилась в комнату Наики. Ночник постоянно горел там на камине. В углу, между окном и кроватью Наики, стояла колыбелька ребенка, тщательно задернутая белыми занавесками. Обе женщины подошли к ней на цыпочках, и белая рука баронессы откинула занавес…

Вдруг раздался крик… крик матери, у которой отняли ее ребенка. Колыбель была пуста! В продолжение пяти секунд обе женщины смотрели друг на друга, пораженные ужасом и с холодным потом на лбу. Затем потрясенная госпожа Сент-Люс, как тигрица, бросилась к двери, крича:

— Гектор! Гектор!

Ответа не было. В это время Наика заметила, что платье ребенка исчезло.

— Гектор! Гектор! — повторяла обезумевшая баронесса.

Она звонила, звала слуг и искала ребенка во всех закоулках. Ребенок исчез, и никто его не видал! Старый огромный замок с длинными и темными переходами, с холодными комнатами, обставленными тяжелою дубовою мебелью, был обыскан сверху донизу. Целый легион слуг с факелами в руках бегал в течение нескольких часов из одной залы в другую, из коридора в коридор, предводительствуемый госпожой Сент-Люс, забывшей в эту минуту о том, что она так тщательно скрывала от света в продолжение четырех лет свой грех, и повторявшей диким голосом:

— Дитя мое! Это мое дитя!

Нигде не могли найти маленького Гектора. На минуту смутная надежда пробудилась в сердце матери. Ребенок, с огорчением ушедший с праздника, быть может, оставшись один, сам оделся и вернулся в парк, но сон осилил его, и он прилег у какого-нибудь дерева. Парк обшарили так же, как и замок. Ребенка не нашли.

116