Тайны Парижа. Том 1 - Страница 87

Арман вскрикнул от радости.

— О, — сказал он, подавая ей карточку, — значит, я увижу вас?

— Почем знать!

Домино, опустив в рукав визитную карточку Армана, слегка пожала ему руку и, уходя, проговорила:

— Оставайтесь здесь… я так хочу.

Арман повиновался и ждал, пока домино скроется из виду, чтобы затем и самому уехать из Оперы.

Когда он вышел на улицу и очутился на бульваре, странное чувство овладело им: тут только он понял, что любовь заключает в себе нечто властное и таинственное.

Арман приложил руку к сердцу и почувствовал, как оно учащенно бьется.

— Мне кажется, что я люблю ее… — пробормотал он. Он пошел пешком, с наслаждением вдыхая холодный

ночной воздух и мечтая о незнакомке с живостью разгоряченного воображения молодого двадцатилетнего юноши, полюбившего в первый раз в жизни.

Почти рассвело, когда он вернулся в свой хорошенький домик в Шальо, он лег в постель, нисколько не заботясь о последствиях своего вмешательства в неприятное столкновение на балу незнакомого господина с белокурой домино.

Во время сна образ прекрасной незнакомки неотступно преследовал Армана, и это продолжалось бы очень долго, если бы молодой человек не был внезапно разбужен, как громом, когда пробило полдень.

— Два каких-то господина, — доложил грум, — желают видеть вас, сударь, по неотложному делу.

«А! Понимаю, — подумал Арман, — это господин, получивший удар веером, прислал ко мне своих секундантов».

Он приказал провести посетителей в гостиную, а сам начал одеваться.

XXIV

— Сударь, — сказал один из посетителей, раскланиваясь с Арманом и садясь в кресло, которое ему предложил хозяин, — один из моих друзей, г-н Альфред Добрэ, товарищ биржевого маклера, имел честь, как я узнал, встретиться с вами сегодня ночью на балу в Опере.

— Да, — ответил Арман.

— Вы дали ему свою визитную карточку, не правда ли?

И молодой человек протянул Арману ту самую карточку, которую тот накануне бросил в лицо человека, получившего удар веером.

— Отлично, господа, — сказал Арман, — я знаю, зачем вы пришли. Такие люди, как мы, понимают друг друга с полуслова.

Молодые люди поклонились, и один из них сказал:

— Наш друг, г-н Альфред Добрэ, хочет, чтобы это дело выяснилось как можно скорее.

— Я к вашим услугам, господа.

— Завтра утром, например?

— Превосходно!

— В Лесу, в семь часов, у ворот Дофина.

— Хорошо. Какое оружие вы выбираете?

— Шпаги, если вы ничего не имеете против этого.

Арман поклонился и проводил секундантов своего противника с изумительной вежливостью. Но не успели они выйти за дверь, как новое лицо появилось в гостиной. Это был старый ворчун Иов, живший при Армане скорее в качестве наставника, чем управляющего.

«Ты отвечаешь мне за его жизнь!» — сказал ему полковник, поручая ему надзор за сыном.

Вид у Иова был мрачный; брови его были нахмурены, и он от нетерпения крутил свои седые усы:

— Господин Арман, — сказал он, — здесь происходит что-то необыкновенное?

— В чем дело, мой добрый Иов?

— Кто эти господа?

— А тебе какое дело?

— А, догадываюсь: у вас дуэль.

— Ну так что ж!

— Однако, черт возьми! Я этого не хочу! — вскричал ворчун.

Арман расхохотался.

— Это почему? — спросил он.

— Почему?.. Да просто потому, что я обещал вашему отцу…

— Что такое ты ему обещал?

— Что вы будете здравы и невредимы…

— Кто же сказал тебе, что я буду убит на этой дуэли?

— Но ведь она первая… — проворчал растерявшийся старик.

— Всегда и во всем нужно начало.

— Нет, нет, господин Арман, вы не будете драться… Драться буду я, старик Иов… Ах, черт возьми! Пусть-ка явятся эти молодые господа. Я был старшим вахмистром гусарского полка, вот что!

— А когда у тебя бывали дуэли, то ты посылал других драться за себя?

— Черт возьми! — пробормотал ворчун, озадаченный этим ироническим вопросом.,

— Вместо того, чтобы отчаиваться, — сказал Арман, — принеси-ка лучше рапиры; я немного набью себе руку.

Действительно, Арман два часа фехтовал со своим старым профессором; затем вечером он приказал подать себе лошадь и уехал в Лес, написав перед отъездом одному из своих друзей, что он рассчитывает на его услуги на следующее утро.

Во время его отсутствия старый солдат раз двадцать собирался пойти к полковнику и рассказать ему все, но колебался при мысли, что последний, разрешив сыну драться, перенесет в это время страшные муки.

— Я буду его секундантом, — ворчал Иов, — и, клянусь Богом, если с ним случится несчастье… то я убью всех: и противника, и секундантов.

Арман вернулся домой, еще пофехтовал с час, пообедал, лег в постель и тотчас же заснул крепким сном юности. Ему снова снилась белокурая домино. Он спал до тех пор, пока его друг, явившийся в шесть часов утра, не разбудил его.

— Ну же, — сказал он ему, — вставай и расскажи мне, в чем дело.

Арман рассказал своему другу ночное приключение с мельчайшими подробностями.

— Очень хорошо, — сказал друг, — и в то же время глупо.

— Почему?

— Потому, что ты никогда не увидишь женщины, из-за которой дерешься.

— Ах, замолчи! — вскричал Арман. — Ты сведешь меня сума.

— Увидишь.

Разговор молодых людей был прерван приходом Иова. Ворчун был одет в длинный голубой сюртук, застегнутый до подбородка, с красной ленточкой в петлице. Он нес под мышкой две шпаги, завернутые в зеленую саржу. Шапка его была надвинута набок с ухарством военного человека. Иов ни на шутку решился быть секундантом.

— Господин Арман, — сказал он, — уже половина седьмого. Съехаться назначено в семь часов. Кто едет в первый раз на дуэль, тот должен прибыть первым на место.