Тайны Парижа. Том 1 - Страница 167

167

Арман ушел задумчивый, вернулся домой, переменил платье и поехал к Фульмен к шести часам. Фульмен уже вернулась. Что касается студента, то он заснул на диване около ликеров и сигар.

— Ну, что? — спросила Фульмен. Арман рассказал ей все, что видел.

— Мне не посчастливилось так же, как и вам: Блида сегодня ночью уехала из Парижа в почтовой карете с графом Гоиловым, и никто не знает — куда; но если бы мне даже пришлось обратиться к префекту полиции, я узнаю это. Притом, — прибавила Фульмен, нахмурив брови, — сегодня вечером, быть может, мы узнаем очень многое.

Когда настал вечер, Фредерика Дюлонга разбудили.

— Как жаль, — пробормотал он. — Я так хорошо спал.

— Вы проспали двенадцать часов, — сказала Фульмен, — этого достаточно, мне кажется, а теперь вы нам нужны.

— Я готов. Куда мы поедем?

— На свидание Армана. И Фульмен сказала себе:

— Во что бы ни стало я должна увидеть эту женщину! Фульмен, Арман и студент сели в карету и приказали везти себя на площадь Эстрапад. Карета и прислуга танцовщицы получили приказание ожидать их на некотором расстоянии. Фульмен взяла под руку Армана и сказала Фредерику Дюлонгу:

— Позвоните и войдите первый; насколько возможно, проходя мимо окна привратницы, закройте нас собою.

Студент в точности повиновался. В коридоре было так же темно, как и накануне, и Арман, подавший руку Фульмен, шел на цыпочках.

— Кто там? — спросила привратница.

— Это я, — ответил студент. — Нет ли у вас писем?

— Нет, сударь.

В то время, когда Фредерик Дюлонг обменивался этими словами в окно привратницкой, Фульмен и Арман молча прошли нижний этаж. Студент нагнал их, и все трое начали подниматься по лестнице в комнатку студента.

— Теперь, — сказала танцовщица, входя, — ступайте на свое свидание, Арман; мы подождем вас здесь.

Молодой человек открыл окно, соскочил на крышу и добрался до другого окна, которое, согласно своему обещанию, Дама в черной перчатке должна была открыть ему. Но окно было заперто и света не было видно, хотя час свидания настал. Дама в черной перчатке заставляла ждать себя.

XXX

Прошло около часа, а ни малейший шорох не долетел до Армана, в окнах дома Дамы в черной перчатке не мелькнуло ни огонька. Ухватившись за крышу, с бьющимся сердцем, сгорая желанием видеть незнакомку, молодой человек вздрагивал при малейшем шуме… а она все не шла!

— Уж не уехала ли она? Что за непредвиденное обстоятельство помешало ей прийти на свидание, которое она назначила сама, или же…

Но при последнем предположении Арман почувствовал, как холодный пот выступил у него на висках. Или она назначила это свидание только для того, чтобы отделаться от Армана и одурачить его.

Эти три предположения, явившиеся одно вслед за другим в голове бедного влюбленного, обращали минуты в вечность. Устремив глаза на закрытое окно, он забыл о времени и о Фульмен, ожидавшей его в комнате студента. Наконец легкий свист, раздавшийся со стороны дома Дюлонга, вывел его из забытья и заставил вздрогнуть.

Его звала Фульмен.

Арман подумал, что молодая женщина сделала какое-нибудь открытие или заметила свет в другом этаже дома; он пошел обратно, снова подвергаясь опасности скатиться с крутой крыши, где малейшая оплошность могла сделаться для него гибельной.

Он добрался до окна студента. Фредерик Дюлонг и Фульмен ждали его там, облокотившись на подоконник.

— Мой бедный друг, — сказала последняя, — ясно, что нас обманули вконец. Дама в черной перчатке смеется над вами…

— О, — вздохнул Арман, — вы так думаете?

— Я убеждена в этом.

— Что же тогда делать?

— Вернуться домой.

— О, нет, я хочу подождать еще…

— Какое безумие!

— Или лучше… Арман колебался.

— Ну, что же? — спросила Фульмен.

— Я выбью рамы в окне, проберусь в дом… и отомщу ей…

— Мой бедный друг, — спокойно заметила на это Фульмен, — разве вы не знаете, что выбить раму и вторгнуться в дом против воли его обитателей составляет поступок, который закон считает преступлением и предаст вас за него уголовному суду?

— Э! Что за важность! — запальчиво вскричал Арман.

— Хорошо, — сказала Фульмен, — я предостерегла вас ради успокоения моей совести. А теперь, если вы решились на это…

— Разумеется.

— Так идемте…

— Как! Вы пойдете со мною?

— Разве я не взяла на себя опеку над вами? — произнесла танцовщица, улыбаясь. — Вы должны знать, что всюду, где есть что-нибудь похожее на роман или приключение, я являюсь самой счастливой женщиной на свете.

— Ну, так идемте!

— Подождите минутку, — остановила его Фульмен. — Я не могу так идти.

— Что вы хотите сказать?

— Я сильно не доверяю женщине, которую вы безумно любите, и не хочу попасть в ловушку.

— Ах, Боже мой! Почем вы знаете, что мы не встретим свирепого майора Арлева, который нападет на нас с двумя или тремя лакеями?

— При мне кинжал.

— Этого недостаточно.

Фульмен подошла к столу студента и взяла пистолеты, которые утром оставил на нем Арман.

— Вот, так будет лучше, — сказала она.

— А мне вы разрешите отправиться с вами? — спросил Фредерик Дюлонг.

— Если хотите.

Фульмен перескочила через подоконник и вспрыгнула на крышу.

— Осторожнее! — предостерег ее Арман.

— Ну, вот еще! — ответила Фульмен. — Я в ранней юности танцевала на канате.

И она побежала по краю крыши с уверенностью и легкостью, доказывавшими достоверность ее слов. Студент и Арман следовали за нею. Первый запасся спичками. Арман вынул пистолеты из ящика и нес их в руке. Что касается Фульмен, то она захватила кинжал Армана.

167